ЖУРНАЛ «КАЗАКИ»

Таежный капитан

Владимир Иванов-Ардашев,
подъесаул хабаровского казачьего общества «Форт ДВ» ВКО УКВ

В старину русских путешественников люди восточные почтительно именовали «капитанами». Особенно тех, кто отличался офицерской выправкой и ходил по тайге в сопровождении казаков. И хотя сейчас такое обращение кажется наивным, мне оно по душе, ведь и на моих погонах подъесаула казачьих войск тоже четыре звездочки и этот чин приравнен к званию армейского капитана.

Но когда водил таежные экскурсии, подъесаулом еще не был, иначе бы японские барышни стали допытываться, а где мой конь, шашка и наган, чтобы отпугивать медведей? И пришлось бы объяснять, что гиду наган не положен, да и медведи у нас безобидные, гостей не тронут.

Шучу, конечно.

А вообще память о храбром капитане Арсеньеве, изучавшем дебри Уссурийского края, у наших японских коллег, этнографов и археологов, пользуется большим уважением. И когда я видел, с каким почтением заморские гости кланяются обелиску в честь Дерсу Узала и музейным реликвиям самого Арсеньева, испытывал гордость за первопроходцев и исследователей, открывших миру этот удивительный край.

Ныне седая древность Амура может стать не только брендом туристической отрасли, но и «могучим конем», который встряхнет таежную глубинку. И, в первую очередь, Большой Уссурийский остров близ Хабаровска, где создается территория опережающего развития, стержнем которой станет туризм. Места эти знаю не понаслышке. Еще лет двадцать назад, работая в Хабаровском музее археологии, бывал здесь в экспедициях и вместе с кинооператором Анатолием Игнаковым снял научно-популярный фильм «Амур – дорога тысячелетий», не потерявший актуальности и ныне, опубликовал несколько книг и даже предлагал создать на острове музей в честь древних приамурских этносов и русских первопроходцев, для которых эта земля такая же родная.

Кстати, невдалеке от Большого Уссурийского находится село Казакевичево – бывшая казачья станица, и там музейный и туристический проекты уже действуют, хотя территория и режимная, требующая пропусков. Но пограничники, туроператоры и местная администрация сумели толково решить этот вопрос.

Хочется упомянуть и о древних наскальных изображениях-петроглифах Сикачи-Аляна, Шереметьево и Кии, к которым и сам водил туристов.

Кстати, о петроглифах Сикачи-Аляна недавно с гордостью говорил губернатор Хабаровского края Вячеслав Иванович Шпорт, напомнивший журналистам, что для японцев наш край притягателен своей природой, культурой, историей, и наши петроглифы привели японцев в полный восторг, и они готовы ехать, смотреть.

Добавлю, что этот удивительный памятник археологии включен в краевую программу развития внутреннего и въездного туризма, где обозначены и другие объекты, и все это подкреплено финансами, должно со временем окупиться.

А теперь о самих петроглифах. Их обычно называют рисунками, но это не совсем так – древние рисунки выполнены охрой, сажей и графитом, как в знаменитых пещерах Испании и Франции, а петроглифы выбиты, вырезаны либо процарапаны на скалах и валунах. Впрочем, для удобства будем называть их рисунками. И такого разнообразия древних петроглифов, как по берегам Амура и Уссури, не встретить до самого Байкала, а уж в Японии даже самый крохотный петроглиф, вроде птички или рыбки на валуне, объявлен национальным достоянием, и ему поклоняются, берегут, зарабатывают на нем деньги. И не только музеи с туристическими компаниями, но и муниципалитеты.

Когда Арсеньев был в Японии, то поразился, что губернаторы при встрече не только угощали чаем, но и показывали музейчики в своих резиденциях, предлагали что-нибудь купить. И капитану Арсеньеву, который, вообще-то, дослужился до полковника царской армии, было неловко, что солидные господа и даже самураи занимаются бизнесом. Но ведь торговали японские губернаторы не музейными раритетами, а изделиями местных мастеров и рекламировали все – вплоть до сандалий и циновок, сплетенных из камыша.

Позже, в Маньчжурии, русские эмигранты тоже морщились при виде коммерческих музеев, создаваемых японскими и китайскими предпринимателями. Но сейчас россияне согласны, что у соседей можно многому научиться, в том числе в сфере музейного бизнеса. Не в смысле продавать пальто в художественных галереях, а толково распорядиться музейным пространством, извлекать прибыль даже из красивого пейзажа. Ведь не зря туризм называют… искусством торговать воздухом. И тут проводнику и гиду особый простор. Хотя, замечу, экскурсии в тайге – дело нелегкое, и даже вблизи знаменитого Сикачи-Аляна можно заблудиться, если выбрать непривычный маршрут.

А мне как раз и заказывали маршруты необычные – для зарубежных коллег, хорошо изучивших в теории наши археологические памятники, но еще не видевшие их в «дикой» природе.

Тут бы и медведь пригодился, но – шутки в сторону, и первым делом – о змеях и клещах, которые вполне реальны. Это летом, а зимой, когда под снегом исчезают ориентиры, мои подопечные не раз удивлялись: и как это вы, Иванов-сан, находите тропинку?

А бородатому русскому «капитану» просто не хотелось опозориться, потому и действовал по наитию, мысленно взывая к древним шаманам. Поскольку даже самая точная археологическая карта может подвести.

Впервые с иностранцами ездил в Сикачи-Алян лет сорок назад, но тогда был безусым музейным романтиком, а позже отрастил бороду, что, наверное, тоже немаловажно в общении с иностранцами. Помню, как в 2008 году в Хабаровском музее археологии побывал профессор Кодзуеси Оцука из музея этнологии города Осаки, с которым я был и прежде знаком, опубликовал статьи об его амурских экспедициях. Поехали вместе с хабаровскими телевизионщиками на загадочный Чертов плес, как еще называют Киинские петроглифы. Проводником был мой музейный коллега, археолог Андрей Малявин, поскольку без опытного проводника там делать нечего. Журналисты сняли отличный сюжет, позже показанный на канале «Россия».

А на обратном пути – пешем, поскольку два «внедорожника» застряли в овраге – престарелому профессору Оцуке стало плохо, глотал таблетки, и ему помогал молодой напарник, переводчик Тэсу Масумото.

Спустя три года в городе Фукусима случилась беда – авария на атомной электростанции, и я отправил Масумото-сан «электронку» со словами сочувствия. Он поблагодарил, передав слова и профессора Оцуки. И меня рекомендовали в качестве гида другим японским исследователям, интересующимся амурскими петроглифами. Так и приобщился к проекту, где японские исследователи, изучив наскальные изображения лодок с гребцами по всей Евразии, пришли к выводу, что наши лодки – самые древние, и эта манера изображения гребцов позднее распространилась на Японские острова, Сибирь и Прибалтику, где петроглифы с лодками датируются максимум семью тысячелетиями, а приамурские – старше на три тысячелетия.

Казалось бы, какая разница, чьи лодки древнее, но для музеев и турфирм памятники археологии значат многое, и в бюджетах Греции и Италии, к примеру, туризм составляет «львиную долю». Так почему бы и нам не повысить «медвежью» и «тигриную» доли туризма, что, в общем-то, и делается, но пока недостаточно.

Меня же экскурсии для гостей из Страны восходящего солнца застали врасплох. Не успел пообщаться по Интернету с Масумото-сан, как подключились турфирмы – японская и российская, занимающиеся организацией научного туризма. Но я предупредил, что лето – не лучшее время для посещения петроглифов, поскольку ожидается высокий уровень воды и многие камни будут затоплены. Японских партнеров это не смутило. Программу поездки утвердили, и отступать было поздно. А тут как назло возникла проблема с моим левым глазом, переставшим видеть, и нужно было готовиться к хирургической операции. Конечно, мог бы сослаться на «форс-мажорные» обстоятельства, но не хотелось подводить турфирму и ронять репутацию гида. Что-то вроде самурайского кодекса чести, только на русский лад. Потому и стал изображать из себя энергичного проводника, бодро шагающего по таежным тропам. Получилось. Хотя до сих пор с дрожью вспоминаю, как прыгал по скользким валунам и умудрялся при этом выдавать экскурсионные байки.

Сохранились в моем архиве и фотографии, диски с телевизионными сюжетами, где лицо «Иванова-сан» показано крупным планом. Не догадаешься, что гид одноглазый. Сейчас, слава богу, зрение восстановилось, спасибо врачам. Это к тому, что хлеб экскурсовода порой бывает очень трудным.

А когда после многодневной поездки на петроглифы Сикачи-Аляна и Шереметьево прощались, гости из Японии горячо благодарили… «капитана Арсеньева», как они в шутку называют русских проводников, и пообещали вновь приехать, но уже зимой, чтобы добраться до загадочных Киинских петроглифов. Уж так им хотелось увидеть Чертов плес, окутанный легендами! Пришлось соглашаться и на этот недельный тур, ведь в заявках специально оговаривалось имя экскурсовода. Позже хотели пригласить и на Байкал, но я вежливо уклонился, мол, извините, господа, но тамошние тропы мне незнакомы.

Группы, замечу, были внушительными, по три десятка человек, включая русских переводчиц, туроператоров и волонтеров, помогавших в хозяйственных делах. Настоящие экспедиции, тщательно подготовленные и показавшие себя с лучшей стороны, имею в виду бережное отношение к природе. Научный туризм – вообще сфера серьезная, а японские группы состояли из этнографов, искусствоведов и дизайнеров, работавших над будущими экскурсионными проектами. Сам же руководитель групп Окамото Кохэй, потомственный самурай и знаток сибирских петроглифов, выпустил хорошо оформленные научные каталоги, где упомянул и мое имя. Правда, без шутливого эпитета «капитан Арсеньев», как именовал в таежных походах.

Так что «таежные капитаны» у нас востребованы, и сейчас, когда туриндустрия на подъеме, хотелось бы пожелать молодым экскурсоводам упорства, сноровки и гордости за наш Приамурский край, который этого достоин!