По объективным причинам, итоги Второй Мировой войны заложили систему координат для общественного мнения в Европе на последующие полвека. Точнее, стали одной из основ для официальной мифологии, как Западных странах, завязанных на США, так и в социалистическом Восточном блоке.
При этом официальная пропаганда разных стран поворачивали этот исторический клубок, в котором судорожно намертво переплелись судьбы и культуры, разными сторонами, делая акцент на своей правде и скрывая в тени правду чужую. В результате сегодня, когда люди разных стран и культур встречаются в Интернете, обмениваются информацией посредством спутникового телевидения и т.п., разные плоские представления о прошлом сталкиваются и лезет информационно-эмоциональная пена.
Те же американцы знают, что вообще все войны в промежутке от войны за независимость и до пятой части звездных войн, выиграли они. А остальные войны выиграли либо англичане, либо римляне, которые, как видно из штатовских исторических фильмов, по сути - те же американцы, только древние. Разумеется, Вторую Мировую выиграли тоже Штаты.
В Нью Йоркском музее авиации и космонавтики на стенде Второй Мировой вы найдете информацию о представителях всех воевавших стран, вплоть до румын, но не о советских летчиках. В голливудских фильмах советские войска показывают редко и обычно в идиотической роли. Как, например, в боевике о Сталинграде “Враг у ворот”, где примитивная и жестокая советская армия, с одной трехлинейкой на двоих и ежеминутной агрессивной пропагандой, становится экзотическим антуражем для подвига снайпера одиночки.
Или как в послевоенном “Заграничном романе” с Марлен Дитрих, где русские время от времени появляются в кадре в кабачке оккупированного союзниками Берлина; они беспрерывно пьют, поют “полюшко поле” и кого-то подбрасывают к потолку. В сцене развязки герой кивает американским солдатам на лежащий на полу кабачка труп немецкого лазутчика: “Унесите это, пока русские не начали его подбрасывать”. В американском обывательском сознании советская “империя зла” не могла освобождать мир от “гитлеровской заразы” - это могли делать только светлые батальоны “свободных народов Запада”.
А тоталитарная советская империя лишь боролась с не менее злодейским Третьим Рейхом за право поработить свободную Европу. Это радикальное наследие “охоты на ведьм”, времени, когда в 50-х годах в США под лозунгом “better dead than red” (лучше умереть, чем быть красным) массово изгнали из общественной жизни и пересажали всех коммунистов. Тогда для простого американца после разгрома гитлеровской Германии лепили нового глобального врага в лице СССР.
Делали это быстро, не очень умело и грязновато. С современными отточенными техниками мобилизации общественного мнения на борьбу с “исламским фундаментализмом” не сравнить. Так или иначе, в американской массово-культурной каше две “империи зла” двадцатого века - советская и гитлеровская - отчасти слились в одно серо жестокое темное начало.
Например говорят, в американских компьютерных играх про войну иногда стрелять приходится и в красных, и в коричневых одновременно. В конце 70-х, для интересующихся подробностями Второй Мировой, на Западе показали двадцатисерийный документальный эпос Романа Кармена о Великой Отечественной. Фильм прошел под названием “Неизвестная Война”. Вот так.
У нас в каждой семье хранят награды, и вот уже три четыре поколения передают семейные предания о подвигах и тяготах, выпавших на долю дедов. А у них вдруг - “неизвестная”. От такой американской самодовольной тупости наши, само собой, вскипают. Какая же тогда “известная”, если не эта? А как же Сталинградская битва, великий перелом? Блокада? А флаг над Рейхстагом, а мой дед, что в 20 лет бежал в штыковую на пулеметы. Свой великодушный ленд лиз за наше золото можете забить себе куда-нибудь с размаху.
Вместе со своими полугодовым Вторым фронтом, на котором за счет четырех лет страданий и крови наших людей с горем пополам освободили Западную Европу, чтобы потом под предлогом союзнической помощи по рукам и ногам ввязать ее в свою финансовую сеть. Министр Шойгу недавно на встрече с ветеранами, судя по всему именно в таком порыве негодования, замахнулся на то, чтобы ввести ответственность за неверную оценку роли СССР во Второй Мировой.
Как у евреев за отрицание Холокоста. С нашей стороны с пропагандой тоже все было в порядке: про Второй фронт и войну в Африке в советские времена особо не упоминали, умалчивали о пакте Риббентропа-Молотова, но охотно вспоминали Мюнхенский договор. С наплывом американского масс-культа и западной идеологии на наши нивы после развала Союза, ситуация отчасти уравновесилась, но “их пропаганда” оказалась слабовата против “нашей правды”.
Сейчас двуличные дипломатические интриги конца 30-х годов, попытки стравить Германию с будущими союзниками ни для кого в России не секрет, так же, как обезглавившие Красную Армию репрессии среди командиров, насильственные перемещения немцев и кавказцев и прочее, и прочее.
Все это широко освещено и в литературе, и в кино. В результате мы не стали меньше ценить Великую Отечественную войну и победу 45-го года. Мы стали глубже понимать ее. И уж кому, как не нам, осознавать, что принять и осмыслить войну совсем не просто, если вообще возможно. 50-60 лет как раз то временное удаление, когда целое уже можно увидеть во всем объеме, но еще можно почувствовать его реальность. В наше время спекуляции итогами войны выглядят абсурдно, потому что официальные пропагандистские мифы тем более такие старые - почти никак не связаны с современной реальностью.
Например, баскская террористическая армия ЭТА, лидеров которой последние полгода арестовывают чуть не ежемесячно по обвинениям в убийстве полицейских и организации терактов, ведет свою родословную от Баскской автономии времен Испанской Республики. Святыня басков - город Герника был уничтожен генералом Франко в 1937 г., именно это событие увековечил в картине Пикассо. Баскские провинции Бискайя и Гипускоа во время гражданской войны были одной из баз республиканской армии, воевавшей в Испании против Франко.
А сам каудильо Франко, между прочим, остался при власти и в “освобожденной” послевоенной Европе его режим сохранялся в Испании до самой смерти диктатора в 1975 году. Еще более сложная ситуация с прибалтами. Тут делить на “наших” и “предателей”, как пытаются это де лать обе стороны, нелепо вдвойне. С одной стороны, нелепо объявлять предателями тех же литовцев, воевавших на стороне немцев, и тем более клеймить “коллаборационистами” последующие национально освободительные партизанские отряды “лесных братьев” в лесах Литвы.
Во всю историю нашего соседства при балты чаще воевали против русских, чем в союзе с нами. И понятно, что когда их правительства согласились в 1940-м году на советскую оккупацию, сделали они это не от большой любви к барскому русскому народу. Так что винить их в предательстве Советского государства смешно.
Им и в культурном плане немцы бесспорно ближе, чем мы. С другой стороны, глупо вдвойне лезть по своим политическим нуждам в братскую могилу с останками парней, четыре года воевавших за свою Родину, или из обиды и мелкой злобы таскать по судам старого человека, которого много лет назад честно делал то, во что верил.
Мировая война она на то и Мировая, что смотреть на нее можно только как на целое, просто и разом решить все в масштабах одной обиженной нации здесь не получится. То, что евреи полвека тычут в Холокост, как в справку об инвалидности, тоже сегодня скорее раздражает, чем вызывает сочувствие.
После десятилетий арабо-израильских войн, не говоря уже об операции “Литой свинец”, когда израильская армия применяла артиллерию и кассетные бомбы на территории густонаселенных городов против арабского населения собственной страны, настойчиво напоминать о Холокосте как-то не уместно.
Скандальная женевская речь Ахмадинежада об израильском расизме выглядит в этом контексте все же более актуальной, о притеснении евреев на нашей планете давно не слышно. Наконец, в немецких концлагерях сидели не только евреи. Например, коммунистов в гитлеровской Германии вы резали вообще на корню, жестче и резвее, чем кого бы то ни было. При этом о них в Европе особо не вспоминают. Так же не слышно о геноциде цыган.
По разным подсчетам, жертвами Холокоста стало менее 6 миллионов евреев, в то время как славян во время войны погибло более 20 млн, из них “уничтожены по расовому признаку” около 10 млн. Другое актуальное применение военной темы помимо политических спекуляций медийные расследования “шокирующих секретов” войны.
“Тайны Третьего Рейха” для любителей вселенских секретных заговоров. Споры “уфологов” о маршруте Арктических экспедиций Рейха на “летающих тарелках” со свастиками на фюзеляже. Или развенчание мифов прошлого, когда пухлый “исследователь”, который в своей жизни ничего страшнее соседа алкаша не видел, с интеллектуальных высот рассказывает, что Александр Матросов был вовсе не Матросов, потому что был детдомовский, да к тому же воспитывался в колонии.
И подвиг его был не такой уж подвиг, потому как он не смог выполнить боевое задание и взорвать немецкий дот, так что нерадивому красноармейцу только и оставалось, что заткнуть огневую точку своим телом. Раз вся эта дешевая тошнота есть, значит она востребована. Это все легко, это развлекает. А правда трудна и многогранна. Напрягаться же давно и аудитории, и журналистам лень, да и денег на правде не заработать, хочется чего нибудь попроще. Это понятно и абсолютно не выпадает из современного контекста массовой культуры.
Все же хотелось бы, чтобы желающие рассуждать и осуждать “легко”, в формате “Дом-2” и “Пусть говорят”, поискали другие темы. С сальными глазками и бегающими пальцами можно найти много других сфер для своих неудержимых исследований. Прежде чем ковыряться в биографиях, ломать памятники и выкапывать то, что осталось от молодых парней, тяжело живших и прозаично умиравших, стоит посмотреть на себя - кто ТЫ такой, чтобы это делать? По-человечески неважно, кто освободитель, а кто захватчик, не в этом дело.
Не надо пытаться их судить, нет у нас на это права. И нельзя пытаться притянуть те события к современности, они существуют только там, в тяжелых тридцатых сороковых. Надо понимать, что политические символы и жесты обитают на другом уровне и не должны касаться этого прошлого. Каждый имеет право говорить только о том, о чем говорить имеет он право.
Мой дед, флотский комиссар, как и тысячи ветеранов, нес войну, как тяжелую гордость. Он имел право говорить о войне, но, как и тысячи ветеранов, вслух о ней почти не вспоминал. Он говорил маме: “Дочка, война это кровь, страх и смерть. Мне нечего тебе об этом рассказать”.